Скорее всего, именно так и произойдет. Остались только два «технических заусенца». Одному имя президент Польши Лех Качиньский, а другому — президент Чехии Вацлав Клаус.
Договор уже ратифицирован во всех 27 парламентах стран ЕС. Президент Польши Лех Качиньский, который отказывался подписывать «Лиссабон» до итогов референдума в Ирландии, уже объявил, что теперь сделает это без промедления. Убежденный евроскептик, президент Чехии Вацлав Клаус, который тоже не хотел ставить свою подпись, признал, что теперь и ему придется это сделать.
Внедрить новые правовые гены в ДНК брюссельской бюрократии будет не так легко, как кажется, но с новым Уставом жить ЕС станет все же легче, чем без него. Новой конституции ЕС — или, для краткости, Лиссабонскому договору о реформе ЕС — понадобилось почти восемь лет для «рождения», если считать с 2001 года, начала разработки кардинальных изменений в уставных документах о создании ЕС, его институтов и членстве в сообществе. В чем, впрочем, мало удивительного, учитывая, что у него ровно 27 родителей, которые должны были предварительно одобрить «роды». Особые муки этот договор принял от ирландцев, которые дважды проводили по нему референдум, отвергли в первый раз в прошлом году и солидным большинством (67% против 37%) одобрили 2 октября. На этот раз ирландцам подробно разъяснили, что даст им договор Лиссабона и что они потеряют, если его отвергнут.
Для того чтобы понять саму причину появления новых правил поведения в ЕС, структурных изменений в его ведущих институтах и прав всех членов, надо напомнить, что реформа окончательно назрела после 2004 года. С этого момента и вплоть до 2007-го число членов ЕС увеличилось с 15 до 27. «Молодежь», а это все в основном страны бывшего социалистического лагеря, привнесла с собой рудименты большого недовольства бывшей социалистической метрополией (ныне Россией), желание поскорее попробовать «европейского благополучия», массу рабочей силы, неадекватное понимание того, как живет западная часть ЕС, и слишком много гонора по поводу возможности голосовать и блокировать любые решения внутри ЕС. Поскольку все важные решения принимаются в Брюсселе на основе консенсуса, то «старики» — в первую очередь все та же Франция и Германия, а также Италия и Испания — почувствовали, что их уже не воспринимают как «старожилов», имеющих право быть «равнее равных». То, что в сообществе с общим населением уже за 500 млн человек, страна с 4 миллионами может блокировать любое решение, начало восприниматься как абсурд. Надо было подправить это «изъян» европейской бюрократии.
И его подправили очень элегантно. Здесь надо напомнить, что Лиссабонский договор 2007 года — это все та же Европейская Конституция, разработанная группой под руководством бывшего президента Франции Валерии Жискар д’Эстена в 2004-м и отвергнутая на референдумах во Франции и Голландии еще в 2005 году. Только Лиссабон — это нечто с «пониженным содержанием никотина». Его основная суть — масштабная реформа управляющих структур ЕС — полностью сохранена. Лиссабон, самое главное, вводит новую систему голосования по формуле квалифицированного или «двойного большинства», т.е. лишает строптивые страны восточной Европы право ветировать любые решения.
Система начнет действовать с 2014 года. По ней решение считается принятым, если за него проголосовали представители 55% государств ЕС, в которых проживает не менее 65% населения. Плюс вводится не ротируемый, а постоянный (на два с половиной года) пост президента ЕС. Кроме прочего число комиссаров Еврокомиссии сокращается с 27 до 18. Но это придет только в 2014 году.
Между прочим, муки, через которые прошло «оформление Лиссабона», говорят о том, что ЕС придется затормозить и принятие в союз новых членов. Хорватию и Исландию еще примут. Но вот Украине и Турции скорее всего членства не видать. Во всяком случае, в ближайшие лет 15-20. На этот срок и рассчитана жизнь «Лиссабона».
Сейчас в ЕС уже началась схватка за два самых важных поста — президента ЕС и Высокого представителя по внешней политике, а также за распределение комиссарских (правительственных) портфелей.
До ирландского референдума почти бесспорным фаворитом на президентское кресло считался бывший британский премьер Тони Блэр. Он и сейчас стоит отнюдь не на последнем месте. Но его воцарение в Брюсселе отнюдь не гарантировано на все 100%. Теперь многое будет зависеть от того, какую поддержку окажут Блэру президент Франции Николя Саркози и канцлер Германии Ангела Меркель: в ЕС всегда так — чтобы пройти на любой важный пост, надо сначала «сертифицироваться» в Париже или Берлине. Если верить французским и немецким экспертам, ни Саркози, ни Меркель еще не определились окончательно с тем, одобрить им Блэра или нет. Слишком уж у него недобрая британская генетика евроскептицизма. Кроме этого, Блэра особо недолюбливают в Европейском парламенте за полную поддержку войны в Ираке — Европарламент пока должен давать согласие на кандидатуру.
И «за», и «против» Блэра говорят и его широкая мировая известность. С одной стороны, в Брюсселе считают, что президент ЕС должен быть солидной мировой фигурой, который на равных будет разговаривать и с Вашингтоном, и с Москвой, и с Пекином. С другой, — кое-кто в Европе не хочет, чтобы этот президент «затмевал» собой некоторых европейских премьеров, канцлеров и президентов. Пока функции президента ЕС подробно даже не прописаны и, собственно, любой вновь пришедший может, более или менее, «шить их под себя». Здесь все дело в опыте и политической напористости.
Кроме Блэра, на президентский пост прочат на настоящий момент еще несколько нынешних и бывших европейских руководителей. Это нынешние премьеры Франции — Франсуа Фийон, Нидерландов — Ян Петер Балкененде и Люксембурга — Жан-Клод Юнкер. Упоминаются также имена бывшего премьера Испании Фелипе Гонсалеса, премьера Австрии Вольфганга Шюсселя, президента Ирландии Мэри Робинсон и премьера Финляндии Пааво Липпонена.
Одновременно Париж и Бонн уже начали подбирать кандидата на еще один важный пост — Высокого представителя ЕС по внешней политике, который одновременно станет и вице-президентом ЕС. В Брюсселе сейчас даже считают, что он может стать более значимым, чем пост самого президента. Меркель хотела бы «поставить» на эту должность своего министра внутренних дел Вольфганга Шаубле. Это тот самый Шаубле, который еще в 1994-м году поверг в шок Европу, впервые обнародовав принцип «двухскоростной Европы» под руководством Германии и Франции. Все остальные страны ЕС были вольны либо остаться позади «передовиков» интеграции, либо подтягиваться к ним, но уже на их условиях. Эта идея при Саркози и Меркель получила «второе рождение».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
